Исчезнувшие и исчезающие деревни должны сохранить в истории свои названия и имена тех, кто в них жил, чтобы люди их помнили

Тщаница

К­огда-то там кипела жизнь и душа в душу жили односельчане. Теперь там тишина и разруха. Это заброшенная территория в лесу с двумя покосившимися строениями и непроходимыми зарослями, именовавшаяся ­когда-то д. Тщаницей. Она утратила своего последнего жителя в 2005 году, им была Лидия Ивановна Соболева – женщина преклонного возраста, которая зимой на лыжах ездила в магазин за хлебом в д. Минино.

– Когда вспоминаю не только своих родителей, а всех ушедших сельских тружеников, то мысленно желаю им Царствия Небесного и кланяюсь до земли за их трудолюбие и скромность, – призналась ветлужанка Алевтина Николаевна Соколова, показывая журналисту колхозные книжки своих родителей. – Отец мой Николай родился в д. Тщанице в 1930 году в семье крестьян Гусевых – Христофора Васильевича и Варвары Васильевны. В общей сложности прожил он в деревне 27 лет, потом, когда уже обзавёлся семьёй, они с мамой и моей старшей сестрой переехали в Нижнюю Слудку (купили дом), там уже я родилась.

Родители всю жизнь проработали в колхозе «Россия». Мамочка – рядовой колхозницей, ­какое-то время она ещё санитаркой в доме престарелых работала (ныне Ветлужский ПНИ), а отец – трактористом. Вот её трудовые награды – значок ударника социалистического труда и медаль «За доблестный труд. В ознаменование 100‑летия со дня рождения В.И. Ленина» – (демонстрирует семейные реликвии моя собеседница). Отец, видимо, не заработал, так получается?! Зато его портрет постоянно висел на Доске почёта в колхозе! Считаю, всем сельским труженикам надо было давать медали за то, как они жили и работали за трудодни. Чего стоят только покосы за рекой Какшей, на 40 дней туда всех отправляли.

Деревни Тщаницу и Нижнюю Слудку, по воспоминаниям А. Н. Соколовой, разделяла только ферма. Если не знать, то и не поймёшь, что это были две разные деревни. Ферма в Тщанице состояла из двух конюшен и коровника, он хоть и деревянный был, но довольно добротный.

– Жители, наверное, много скота держали в своих частных подворьях? – интересуюсь.
– Кто сколько мог. Почти в каждом хозяйстве обычно одну корову держали, обязательно телёнок был, два поросёнка и куры. У нас ещё кролики были. Молоко и мясо – свои… Воспоминание из детства: трактор гусеничный тащит трактор «Беларусь», к нему прицеплена телега, на ней – фляги с молоком, везли их в г. Ветлугу на маслозавод. Такая картина наблюдалась постоянно.

– Сельские труженики много и усердно работали, а ­отдыхали-то когда? Знаю, что престольный праздник в Тщанице был Никола летний.

– Никола летний празднуется 22 мая… Когда ­гулять-то?! Работали и день, и ночь. Праздники гуляли в Сергинском саду. Приезжали с Ветлуги артисты, концерт небольшой давали. Привозили лимонад вишневый (улыбается), мороженое и ограниченное количество колбасы.

Жили все скромно, замков в дверях ни у кого почти не было, и ведь никто без разрешения не смел заходить. Закрывали дом на палочку деревянную. Сколько мне тогда было лет?! Пять-шесть… Даже в мыслях такого не было, чтобы вытащить эту палочку и зайти в дом. В доме обстановка: стол, скамьи деревянные, русская печь и полати… Так что, тащи, что хочешь (улыбается). Телевизоры уже потом в домах появились, с ними и замки на дверях (смеётся).

Мамочка моя, Вера Ивановна Шашолина, родом из д. Костливое. Её отец Иван Васильевич мастеровой человек был, из дерева практически любую утварь мог сделать. Знаю, со слов уже покойных старожилов, что он сконструировал полностью деревянную картофелекопалку. Приезжали из Москвы, всё зафотографировали и выдали патент на изобретение. У деда Ивана было большое хозяйство, своя мельница, она находилась в бане, местные жители просили его размолоть зерно, и он никому не отказывал. После революции они добровольно всё отдали государству. Хотя семья работала день и ночь сами на себя, ничего ни у кого не брали и никого не эксплуатировали.

Писать о деревне и не побывать там – было бы неправильно, поэтому я обратился за помощью к уроженке тех мест, ныне ветлужанке Нине Николаевне Козневой, она провела мне экскурсию по родным местам.

– Пойдёмте, попытаемся отыскать местную достопримечательность, Гаврилову гору, – загадочно произнесла моя спутница, когда мы прибыли на место.

Это оказался заросший холм. На нём в XIX веке располагался дом Ивана Гавриловича Гаврилова, пожалуй, самого прославившегося жителя деревни. По праву, этого человека можно считать основателем сельской журналистики во всей стране. Иван Гаврилович родом был из бедной крестьянской семьи. Первые уроки грамоты получил у деревенского грамотея Дементия Антипова за три пятиалтынных в месяц, затем – у пономаря П. И. Спасского. Писать в газеты И. Г. Гаврилов начал ещё в дореволюционные годы. С ноября 1917‑го печатался в уездных и губернских изданиях, потом в центральных газетах и журналах. Он отличался широким кругозором, разбирался в политической обстановке, был прирождённым оратором, хорошо владел пером.

В декабре 1921 года в Москве состоялся IX Всероссийский съезд Советов, на который собрался 1 991 делегат, одним из них был И. Г. Гаврилов. Его выступление, как и других таких же крестьянских беспартийных самородков, с высокой трибуны внимательно слушал В. И. Ленин, потом вождь мирового пролетариата беседовал с нашим земляком. По предложению Ильича, крестьянин из ветлужской деревни на этом съезде был избран членом ВЦИК, а когда узнали, что он ещё и активный корреспондент уездной и губернской газет, выдвинули председателем (от авт. – главным редактором) крестьянской газеты «Беднота».

И. Г. Гаврилов также имел штатную должность в Наркомпросе РСФСР, работал под руководством Н. К. Крупской по ликвидации неграмотности среди крестьян. Работу в газете и Наркомпросе он оставил только тогда, когда ему исполнилось 70 лет. Умер И.Г. Гаврилов на своей родине, а в памяти односельчан сохранилось и до нашего времени дошло название места, где находился его дом – Гаврилова гора.

Во время нашего путешествия удалось выяснить, что Нина Николаевна воспитывалась мамой (Глафирой Петровной Кирсановой) и бабушкой (Таисией Ивановной Гусевой), была единственным ребёнком в семье. В доме с ними проживал ещё бабушкин сын – Валентин Петрович Гусев, он всю свою жизнь проработал на тракторе, а его сестра Глафира Петровна – дояркой в колхозе «Россия». Как и большинство сельчан, у них было большое подсобное хозяйство. Покинули деревню и переехали в д. Минино они в 1987 году.

– Расскажите о своём детстве, – попросил я.
– Маленькой девочкой я постоянно бегала на ферму помогать маме, доить коров. Трудилась на сенокосе, лучше бы не вспоминать его (смеётся). Ребятишками мы дикий лук ели, хвощ по оврагам собирали – пестики маленькие. Зимой катались на санках с Гавриловой горы, а в школу нас возили на лошадях до д. Сергино.
С Ниной Николаевной мы обошли все «значимые» места деревни.

– Здесь располагался колодец, глубоченный он был, 25–30 м, из него воду со всей деревни люди брали, – с опаской заглядывает в заросшую метровую в диаметре воронку в земле моя спутница.
Дошли до места, где располагался деревянный мост, пройдя по которому, можно было выйти на дорогу, ведущую в д. Осетриху, а под ним протекала речушка без названия, впадающая в р. Ветлугу.

– Слышите, она ещё существует, – обратила женщина моё внимание на журчание в овраге. – Соболевы из неё воду для бани брали и мы тоже.

На месте, где раньше располагалась ферма, взору предстала открытая опушка леса с пожухлым к осени разнотравьем в человеческий рост, не успевшая ­почему-то зарасти сосенками, берёзками и ёлочками, нежели местность вокруг. Отойдя на некоторое расстояние, приподнял фотоаппарат, висевший на шее, чтобы запечатлеть женщину. Через объектив устройства разглядел боль и смятение, в глазах моего гида. В тот момент она произнесла: «Так и умирают русские деревни… старики уходят, а молодёжи нужна цивилизация…»

От себя продолжу мысль, цивилизация на земле, где жили наши предки, цивилизация, которую пока ещё не могут предоставить, видимо, недальновидные государственные деятели. Остаётся надеяться, что настанет время, когда и низы смогут, и верхи захотят – возродить русскую деревню.