Сложно переоценить вклад медиков в победу во время Великой Отечественной войны.

Каждый советский человек старался приложить максимум усилий, чтобы прогнать фашистский захватчиков с родной земли. Врачи и медицинский персонал не стали исключением. С первых дней войны они спасали бойцов, не жалея себя. Вытаскивали раненых с поля боя и оперировали по нескольку суток без сна — всё это ради достижения одной цели — победы.

Военврач 3 ранга Вениамин Трофимович Щелоков родился в 1920 году на хуторе Емели, расположенном рядом с селом Новопокровским. После окончания Новопокровской начальной и Ветлужской средней школ в 1937 году  Вениамин поступил в Ивановский мединститут. Получил высшее медицинское образование, стал хирургом. В мае 1942 года, сразу после окончания мединститута, был призван в ряды Красной армии, а в ноябре уже был на фронте. Звание – военврач 3 ранга, должность – начальник 2 хирургической группы отдельной роты медицинского усиления. Он очень сильно скучал по своей родине, по хутору Емели, писал письма новопокровским краеведам, в которых рассказывал историю села, школы, окрестных деревень, о традициях и ремёслах нашего края, о необходимости церкви в селе, о своих друзьях.

Из письма В.Т. Щелокова от 25.07.2004 г.: «На фронте я за один месяц научился многому, на что на гражданке ушли бы годы. Участвуя в какой-либо операции, я такую мог повторить. Вычленение нижней конечности я делал без жгута за шесть минут. Меня знал главный хирург фронта. В 1944 году, работая в госпиталях Одессы, я был назначен консультантом госпиталей. Меня приглашали врачи старше меня в два и больше раза, и мне это было очень неудобно. Предлагали должность ведущего хирурга госпиталя, но я отказался, считал, что был молод. Я один был направлен с 3 Украинского фронта на двухгодичные курсы по хирургии, но не прошёл мандатную комиссию, т.к. не был членом партии. Направили в Москву. Я так был возмущён и требовал увольнения. Мне  предлагали госпиталь имени Мандрыкина в Москве, а я требовал увольнения, так было несколько раз. Затем меня перестали принимать и направили в Киев. Там я был на приёме у академика Краяева (хирург мединститута). Он сказал: «Увольняйся, возьму!» Не уволили.  В 1947 году, будучи в Москве, встретился с врачом, с которой работал в одном из госпиталей, она была подруга жены Хрущева Нины и давала мне письмо к Н.С. Хрущеву, который был в Киеве секретарём, а я (дурак) отказался. Из-за принципиальности моя научная карьера не удалась».

Из  письма В.Т. Щелокова от 30.07.2000 г.: «Вы просите написать воспоминания о войне. Что я могу написать? Никаких подвигов я не совершал, в атаку не ходил, «За Сталина, за Родину» не кричал. Три года бессонных ночей, три года видеть страдания людей и страдать за них. Написать я могу чисто о медицинских вопросах, которые в войну решались не вполне профессионально. Были глупые инструкции, написанные в верхах без учёта положения на фронте. Эти директивы привели к тому, что тысячи раненых стали инвалидами или умерли. Приведу вредительскую директиву академика С.С. Юдина, который приезжал в госпиталь, отбирал нужных ему раненых, увозил в клинику Москвы, вырабатывал там метод лечения и навязывал его проводить в боевых условиях. Что он делал в клинике? Разработал метод обезболивания конечности при ампутации. Обкладываем ногу льдом, наложивши жгут, наступала нечувствительность. В своих выводах он писал, что этот метод особенно благоприятен на фронте, в зимнее время, когда раненого можно вынести из помещения на носилках, а конечность засыпать  снегом!!? Когда раненого надо согревать, он потерял кровь! А в чего мы его закутаем? Шинелью на рыбьем меху? Этот же Юдин требовал наложения гипса при переломах конечностей. Замуровывание конечности в гипсовый дот, при идущем воспалительном процессе и отёке тканей приводило к сдавливанию артерий, нарушению питания и гангрене, что вело к ампутации или смерти. Гипсовая повязка именовалась повязкой Юдина, а на самом деле он её содрал у Уитмена, о чём написано в учебнике Белера. Все эти воспоминания до сих пор вызывают у меня боль и возмущение. В 1942 году я, будучи на курсах в Москве, посмотрел, как лечат, и пришёл к выводу — так лечить нельзя. Врач имеет голову и имеет право на своё мышление».

Из письма Щелокова В.Т. от 20.09.2001 г.: «Военных дневников у меня нет по той причине, что во время войны на фронте писать их запрещалось. Также нет фотографий времён войны. Было не до фотографий, да их и не было. Даже удостоверения личности в большинстве были без фотографий. А медицинских подвигов не было. Медики не ходили в атаку, не стреляли по врагу, не ходили в разведку. У них была своя задача: оказание медпомощи раненым, их лечение и возвращение в строй. Каждый возвращённый в строй раненый сражался с врагом. И если я спас 100 жизней, которые убили хотя бы по одному врагу, то в этом есть и моя доля. Медики были в войну в сложных условиях. Госпитали не имели достаточного материального обеспечения, было по 1-2 машины на госпиталь, и говорить о своевременной эвакуации раненых в тыл не было оснований. Временами не было перевязочного материала, йода, шприцов. Несмотря на большие трудности медслужба армии с честью выполнила свою задачу. Без медицинского обеспечения невозможно победить в войне. Долг медика в любую обстановку не показывать раненым, что и тебе страшно. За всю войну я не знаю случая, чтобы врач, делая операцию, при бомбёжке бросил раненого и убежал в укрытие. Фронтовики считали медиков тыловиками, что они были в безопасности, что им не было чего-либо бояться. Было всё: и обстрелы,  и бомбёжки. Вот несколько примеров из моей фронтовой жизни. Приведу три случая, а их было много. Будучи командирован в медсанбат на усиление, вышел из дома, где отдыхал после смены, в операционно-перевязочный блок. Буквально через минуту в дом угодил вражеский снаряд, и дом был разрушен. Во время бомбёжки железнодорожного эшелона выскочили из вагона и залезли в бетонную трубу под полотном дороги. Вагон был изрешечен пулями. Шинель, которая висела на стене в вагоне, была изорвана пулями. Переправившись через реку Днепр на плоту, поблизости обнаружили несколько строений, одно из них каменное, остановились, чтобы привести себя в порядок. Вскоре начался минометный и артиллерийский обстрел. Около здания была большая яма после разрушенного погреба. Моя команда хотела укрыться в этой яме. Я им не разрешил, и мы залегли за каменным зданием. Через некоторое время в эту яму попал артиллерийский снаряд.

В войну ровно три года я был начальником общехирургической группы усиления. Я — начальник, врач, ординатор, две операционные сестры, младшая медсестра, санитар. Шесть укладок инструментов, позволяющих делать любую операцию (глазную, черепную и др.), два  примуса, операционный облегчённый стол. Положена была автомашина Додж, но её не дали. Всё это позволяло в любое время, в любом месте развернуть операционно-перевязочный блок. Группа направлялась на те направления, где ожидались крупные бои и предполагались большие потери. А это значит – круглосуточная работа без сна и отдыха. После  окончания боёв на этом направлении, бои начинались в другом. За мной приезжала машина и везла меня на место других боев. Таким образом, за три года я ни разу не поспал, кроме сна в машине при переездах. Честное выполнение своего долга и оказание помощи раненым — и есть медицинский подвиг».

 В.Т. Щелоков награждён медалями «За боевые заслуги», «За оборону Сталинграда», орденом Красной Звезды, орденом Великой Отечественной войны, медалью «За Победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941 — 1954 г.г.».

Из наградного листа с сайта «Подвиг народа: «На фронтах Отечественной войны с ноября 1942 года. За время боевых операций за Дунай и Будапешт, группа медусиления капитана медслужбы Щелокова без сна и отдыха, не жалея сил и здоровья, работала в ХППГ 46 Армии, которая за январь-февраль обслужила до 6 250 первичных раненых, при этом сделала 8 416 перевязок, выше 325 операций, переливаний крови и кровозамещающей жидкости 201, наложено гипса и шин Краммера-Дитриха 1951 и произвела 91 пункцию. Командование госпиталей и раненые бойцы, и офицеры неоднократно отмечали группу капитана Щелокова и его лично признательностью и благодарностью за его отличный и безупречный труд спасших своей работой жизнь не одному десятку раненых бойцов и офицеров. Группа капитана Щелокова показала образцы операций и отличные качества её, проделав огромную оперативную работу в боях за Будапешт».

Из наградного листа с сайта «Подвиг народа: «Тов. Щелоков приехал с хирургической группой в эвакоприемник № 22 10 февраля 1943 года в самый разгар работы эвакоприёмника, когда количество раненых доходило до 4 000, а количество врачей семь человек. С первого дня приезда он включился в работу по-настоящему, с пониманием и всей ответственностью, которая легла на врачей по оказанию помощи раненым и спасения их жизни. Работая днём и ночью, Щелоков проделал большую работу и через несколько дней его работы были явные улучшения по оказанию помощи раненым. Работая в операционно-перевязочной в месте оказания помощи раненым, на квартирах, где находились больные 200 человек, делая ежедневно обходы домов, которые были расположены больше, чем один километр. За время с 10 февраля по 1 апреля 1943 года т. Щелоковым было сделано 60 операций и 1 902 активных обработки ран и перевязок. Большую работу т. Щелоков проделал в борьбе со вшивостью. Когда не было обменного фонда белья в эвакоприёмнике, т. Щелоков организовал обслуживающий персонал на стирку белья, которое снималось с раненых и через сутки раненые мылись в бане и получали чистое бельё. В  работе т. Щелоков показал хорошие организаторские способности, проявляя инициативу, настоящую заботу и любовь к раненым».

Вениамин Трофимович Щелоков закончил свою воинскую службу в звании подполковника. После службы жил в г. Чугуеве Харьковской области и никогда не прерывал связи со своей малой родиной.  Вот таких талантливых, упорных и героических людей рождает наша ветлужская земля, которые служат примером для подражания нашей молодёжи.

Е.В.  Шильникова, краевед, руководитель Новопокровского школьного музея