Деревни Баковское и Березники просуществовали примерно 120 лет. За это время в нашей стране прошло много разных исторических событий, которые охватывали и глубинку. Эти две деревни, уже стёртые с лица земли, словно сёстры были связаны одной судьбой.

Располагались они в нескольких километрах от р.п. им. М.И. Калинина, ранее известного, как деревня Берёзовая Заводь, а позднее в простонародье называемый Фабрикой до 1922 года, когда посёлку было присвоено имя всенародного старосты М.И. Калинина. Эти деревеньки входили в состав колхоза им. К. Ворошилова, а затем колхоза им. XXI партсъезда. Они были колыбелью детства нескольких поколений жителей, в том числе и тех, кто родился в 70-х годах прошлого века. Я, моя сестра Елена и девчонка из соседнего дома Галя Беднякова в д. Березники были последним поколением, родившимися тут. С этими деревнями связаны детские годы Виктора и Анатолия Зверевых, Александра и Сергея Сухаревых, Татьяны и Светланы Шубиных, Александра Котнева, троих детей из семьи Венецких: Галины, Леонида и Натальи, которые могут поделиться воспоминаниями о своём детстве.

Неглубокая в своём начале, извилистая речка Вол, которая вобрала в себя мелкие родники, протекала метрах в десяти как от Баковского, так и от деревни Березники, где было всего девять жилых домов. Река поила своей водой деревенских жителей, в любое время года радовала своим разнообразием. Зимой, укрытая снегом от внешнего мира, она открывала свои поверхности жителям, которые через проруби  брали тут воду для своих нужд, полоскали бельё, а иные и рыбу ловили. Великолепна была река в весенний период, когда после нескольких тёплых дней, от растаявшего снега и льда, превращалась в мощную водную лавину. Все маленькие речки и притоки разливались так, что заливали дороги, по которым доставлялось продовольствие, а дети ходили в школу.

«Чтобы попасть в Калининскую школу в разлив, — вспоминала моя мама Г.П. Кудряшова, — приходилось снимать лапти и босыми ногами шлёпать по ледяной воде. Другого способа попасть на уроки не было. Зато в летние дни река становилась местом для купания и ловли рыбы. Мы, девчонки мальчишки из деревень, не имели возможности посещать детские сады, поэтому все дни проводили на реке, любили ловить мелкую рыбёшку платками, а вьюнов — вилками. И радовались, когда кто-то из родителей жарил нашу «добычу» на сковородке, куда ещё добавлял взбитые с молоком яйца. Дома в Березниках были расположены на одной стороне деревни, чуть ниже около оврага, а может маленькой безымянной речушки, которая почти пересыхала летом, стоял ряд бань деревенских жителей. Воду в бани носили их этой речки. Одна часть д. Баковское размещалась рядом с рекой, а за домами возвышались Баковские крутые горы. Другая часть деревни от реки была удалена, но за домами был большой пруд, где водилась рыба. Все дома, а их было около двух десятков, размещались перпендикулярно реке, только два дома стояли особняком, они располагались по бокам грунтовой дороги, которая шла через Баковское, Березники, Колеватовское в Бердничата, Варакшата и далее в деревни, которые стёрты с лица земли несколько десятков лет назад.

Родовое гнездо моих предков — прадеда Леонтия и прабабушки Надежды Цыцыных — д. Березники. Тут родились и жили их дети: Пётр (мой дед), Люба, Евдокия, Фёдор и Анна. Люба вышла замуж за Андрея Антипина, родила двух сыновней Владимира и Валерия, дочь Татьяну. Семья жила в первом доме, если считать со стороны р. Вол. Вторая дочь Дуняша вышла замуж за парня из соседней деревни Александра Щепина. Но их семейная жизнь была очень короткой. Не успели молодожёны насладиться медовым месяцем, как грянула Великая Отечественная война. В первые дни войны Александр ушёл на фронт и вскоре пропал без вести. Напрасно ждала Дуняша весточки, всё надеялась, что вернётся её любимый Саша и заживут они дружной семьёй. Осталась жить в родительском доме, где ухаживала за старенькой мамой и двумя инвалидами: сестрой Анной и братом Фёдором. До конца жизни Евдокия Леонтьевна осталась верна своему мужу, замуж больше не вышла. Работала в колхозной бригаде на различных работах, держала полный двор скотины, включая корову. Была очень доброй и, так как не имела своих детей, всю любовь отдавала детям и внукам брата Петра, в том числе и мне с сестрой. Её брат — инвалид детства Фёдор — в школе не учился, был неказист собой, но работал колхозным конюхом, обожал лошадей. Аннушка, по рассказам родственников, в детстве была весёлой хохотушкой, младшей дочерью и любимицей семьи. В пятилетнем возрасте её напугал отец так, что она лишилась рассудка. Прадед — Лёва Цыцын — был человеком резковатым, любителем выпить и побуянить. Как-то раз, вернувшись домой после очередного загула, он заставил свою любимицу Аннушку плясать, а сам любовался на девчушку, как она лихо отплясывала. Чтобы получить ещё большее удовольствие, он решил в такт пляске покрутить у ног дочери огромным пастушьим кнутом с железным наконечником. Сначала у девочки получалось подпрыгивать так, чтобы кнут не касался тела. В пьяном угаре отец сбился с такта и с силой опоясал ребёнка кнутом. В результате: истерика, обморок, девочка стала инвалидом на всю жизнь. При том, что был плохим семьянином и под старость лет бросил семью и поселился в доме одной из своих «подружек», он был мастером своего дела. Работал на кирпичном заводе, который находился рядом с Баковским (окрестности Баковских горы славились замечательной  красной глиной). Леонтий был не только прекрасным специалистом, но и, по рассказу очевидцев, главным строителем кирпичной трубы на картонной фабрике им М.И. Калинина.

Старшим сыном в семье Цыцыных был мой дед Пётр Леонтьевич. В возрасте 28 лет он женился на юной девушке из д. Капранихи, что была расположена с другой стороны в полукилометре от р.п. им. М.И. Калинина Анне Бусыгиной. Бабушка вспоминала, что в год её замужества капрановские девушки гадали в Рождество на женихов, бросали валенки с ноги, её валеночек улетел в сторону д. Березники. Но шестнадцатилетняя красавица Нюра (так звали её в деревне) замуж не собиралась, потому что была молода, да и старшие сёстры ещё не имели мужей. К гаданию осталась безразличной…

Продолжение следует…