
Исчезнувшие и исчезающие деревни должны сохранить в истории свои названия и имена тех, кто в них жил, чтобы люди их помнили
– Папу моего, Ивана Николаевича Лебедева, призвали на войну в 1942 году. У него было семеро детей, из которых самая младшая я, – вспоминает ветлужанка Алевтина Ивановна Кузнецова. – Повестки на фронт пришли ему и его старшему сыну Николаю в один день. Так и служили тятя с братом рядом, заботились, помогали друг другу в трудные военные будни. Получилось так, что попали родные наши солдаты под
вражеский обстрел, папу контузило, после госпиталя его комиссовали. В 1944 году вернулся домой, в родную Зиновиху, а брат Коля продолжал воевать до победного мая 1945 года. Я родилась в ноябре 1941 года, была совсем малышкой, поэтому приехавшего с фронта отца не узнала. Долго не могла к нему привыкнуть, стеснялась, даже побаивалась.
Иван Николаевич сразу включился в трудовые будни. Его назначили председателем колхоза, который объединял три деревни – Зиновиху, Микриху и Погорелку.
– Работали тогда в основном женщины, подростки да старики. Работали много, с рассвета до заката. Людей надо было организовать, направить, проверить их работу. Папа вставал раньше всех, а ложился спать глубокой ночью, – продолжила Алевтина Ивановна свой неспешный рассказ. – Его уважали и ценили колхозники и районное начальство. Не раз предлагали на работу перебраться в Ветлугу, но, посоветовавшись, супруги решили не покидать родные места. Много мужчин не вернулось с фронта в Зиновиху, много осталось солдатских вдов да детей-сирот. Нашей семье повезло. Пришёл с фронта старший брат Николай, привёз нам в подарок большой каравай душистого белого хлеба. В первый раз в жизни ела я такую вкуснятину. Мы и не знали раньше, что бывает белый хлеб со сдобой. Привыкли есть ржаной хлеб с отрубями, да и тот не досыта. Но всё-таки с приездом с фронта мужчин наша семья не голодала. Отец вместе с четырьмя сыновьями были хорошими рыбаками. Рыбу всегда можно было сдать в рыболовную артель и получить за неё муку. Родители наши были душевными и добрыми людьми. Чем могли помогали солдатским вдовам, детям, старикам. Да и народ платил им тем же. Помню, домик у нас был старенький, отец начал строиться и мы некоторое время большой семьёй ютились у соседей. Соседка работала на телятнике, в большие морозы несколько новорождённых телят притащила домой отогревать, отпаивала тёплым молочком. Так и жили мы все – люди, телята – в тесноте, да не в обиде. От души, бескорыстно помогали друг другу. Вообще, деревня наша всегда была очень дружной.
Под деревней Зиновихой есть заводь. Весной она сливается с рекой Ветлугой, летом от реки её отделяет песчаная коса. В заводи водилось много рыбы – линьки, караси. Зимой парни чистили лёд от снега, и вся зиновьевская молодёжь выбегала на заводь кататься – кто на коньках-«снегурках», а кто и просто на валенках. Дно на заводи было отлично видно даже под толщей льда.
По словам бывших жительниц деревни Зиновихи сестёр Людмилы Борисовны Четвериковой и Алевтины Борисовны Фомичёвой, в девичестве Еперовых, а также сестёр Галины Николаевны Запаловой и Алевтины Николаевны Чечуровой, в девичестве Борисовых, во времена их молодости (1960-е – 1970-е) молодёжи в деревне было много. Девушки из Зиновихи славились на всю округу своей красотой и трудолюбием. Поэтому и парней немало приходило на свидания из соседних деревень. По словам Л.Б. Четвериковой, её муж частенько вспоминал, как однажды ночью, проводив любимую, он, возвращаясь в деревню Костливое и проходя мимо Спасского кладбища, в темноте лоб в лоб столкнулся с рогатым существом. Замерев от страха, парень неподалёку услышал взволнованный, усталый женский голос: «Малька, Малька, иди домой, зараза!» Оказывается, его напугала заблудившаяся корова- кормилица, которую кликала хозяйка.
Купаться летом ходили, спускаясь по горе, по называемому так с давних времён суковиннику. На дороге, идущей до реки, можно было найти немало необычных для нашей ветлужской земли чёрных камней, похожих на уголь. Зиновиха была довольно крупной деревней, она раскинулась кругом (кривулями) широко по берегу р. Ветлуги.
В Зиновихе трудились три колхозные бригады. Для того, чтобы многочисленные домашние животные (лошади, коровы, телята, овцы, свиньи, а также утки, гуси и куры) оставались в безопасности, вся деревня была огорожена забором. Ворота в деревню были со стороны д. Микрихи и со стороны д. Маркуши. А.Н. Чечурова вспоминает, как они, будучи детьми, открывали их въезжающим, получая за это вознаграждение – баранки или леденцы. Но не дай Бог, если не закроешь ворота! Здорово попадёт за это от председателя колхоза или бригадира. Бригадиром был отец Алевтины Николаевны – Николай Данилович Борисов. В Зиновихе имелись два коровника (один старый, деревянный, другой более современный, каменный), ферма и телятник. Была семенная станция, стояли два котла, в которых грелась вода для
мытья коровьего вымени, фляг и вёдер, для разведения корма, а также – ледник для хранения молока.
Женщины с горечью вспоминали, как в конце 1960-х, страшный пожар случился в новом коровнике. Заживо тогда сгорело более пятидесяти коров и много телят. Жители деревни до сих пор со слезами на глазах вспоминают этот чёрный для округи день. Слишком поздно было обнаружено возгорание, слишком быстро огонь распространялся по зданию…
Как и все деревенские, подростки из Зиновихи рано познали крестьянский труд. Трудились на сенокосе наравне со взрослыми. Алевтина Николаевна Чечурова вспоминает, как косила траву рядом со старшими: заливал пот, ныли плечи и руки, темнело в глазах. Отец косит рядом. Остановятся, наточит Николай Данилович у дочери косу, та немного передохнёт, и опять за работу!
– А вот мне даже косу наточить некому было, – с горечью продолжает разговор Людмила Борисовна Четверикова. – Тоже наравне со взрослыми косила. Папа, Борис Петрович Еперов, рано умер, в 34 года, оставив маму с нами, двумя дочками. Тяжело мы жили.
– Мама, Антонина Андреев- на, бралась за любую работу – всю жизнь почти проработала дояркой на ферме, была большая труженица, добрый и душевный человек. Мы с сестрой Алей старались во всём ей помогать. Домик у нас был старенький и холодный, – вспоминает Алевтина Борисовна Фомичёва. – Не успел папа новый дом построить. Мама буквально пропадала на работе, чтобы накопить денег и купить новый дом, экономила каждую копейку. Мы с сестрой старались во всём помогать и никогда не просили денег на новые наряды. Зато когда купили новый дом,
радости у всех нас не было предела! Дом был намного просторнее и красивее, чем тот, в котором ютились раньше. Разделили жилую комнату шифоньером, и получились две комнатки. В главной комнате, которая служила и гостиной, и залом, стояла мамина кровать, а в небольшом закутке у нас с сестрой был свой укромный девичий уголок. Мы были очень дружны с сёстрами Алей и Галей Борисовыми, постоянно ходили друг к другу в гости. Вспоминаю, как игра- ли у них в прятки, кричали, бегали, а родители занимались своими делами. Что удивительно, взрослые, какими бы не были уставшими, никогда нас не ругали за наши шумные игры и звонкие голоса.









