В северной части Ветлужского района на правом берегу реки Ветлуги меж оврагов Акимовка и Церковный расположилось село Макарьевское, известное далеко за пределами Нижегородской области. И по сей день люди приезжают на землю, благословлённую старцем Герасимом, на малую родину архиепископа Феодора Поздеевского.

Первыми в XI-XVII вв. в этих местах, а именно – в левобережной части, селились марийцы. В историко-географическом очерке А. Тухтунова читаем: «По краю Ветлужской поймы, на востоке от села Макарьевское течёт река Луданга. Её левый берег круто возвышается, местами до 10-12 метров над уровнем речки. Здесь начинается бор, часть которого, примыкающая к р. Луданге, называется «Валовский бор» или «Мысы». На берегу есть бугор площадью 1 кв. км, на котором найден марийский могильник (черемисское кладбище)».

В 1908 году В. И. Каменский, сотрудник Музея антропологии и этнографии (г. Санкт-­Петербург), в 4 км к юго-востоку от с. Макарьевского открыл и обследовал могильник, называемый в народе «Черемисское кладбище». В раскопках принимал участие И. И. Белоусов, житель д. В. Слудка. По его словам, археолог искал погребения с помощью металлоискателя, затем закладывал шурфы и вскрывал погребения – в первой экспедиции их было 16. В конце 1950-х годов Марийская археологическая экспедиция продолжила раскопки средневековых могильников Ветлужско-­Вятского междуречья. В 1957 году на памятнике «Черемисское кладбище» на площади 738 кв. м найдено 13 погребений.

Археологами были обнаружены украшения – серебряные подвески подобные лунницам, близкие формы конусовидных подвесок. Для «Черемисского кладбища» характерно захоронение в неглубоких ямах: «Умерший, в полном, обычно праздничном, одеянии. В ноги ставили медный или железный котёл, иногда глиняный или деревянный сосудик, и здесь же, большей частью в мужских погребениях, клали оружие (колчан со стрелами, боевой топор, копьё) и орудия труда (топор, тесло). В изголовье помещали завёрнутый в ткань, кожу или положенный в берестяной короб, набор украшений, куда иногда клали и мелкие орудия труда – железный нож, глиняную льячку, шило, точило и т. п. Погребённого обычно ориентировали головой на север с отклонениями на запад» (из книги А. Х. Халикова и Е. А. Безухова «Материалы к древней истории Поветлужья»). Благодаря работе археологов мы можем представить, как выглядели люди, жившие вблизи будущего села Макарьевского, как они жили, даже знаем детали женского головного убора – височные браслетообразные кольца из медной или серебряной проволоки. Кстати, у ветлужских женщин в костюме присутствовали по 4–6 височных кольца, иногда с дополнительными подвесками или серьгами-­подвесками.

На правом берегу р. Ветлуги селились русские – беглые крепостные из центральных княжеств. Впоследствии поветлужские земли были подарены боярам, дворянам, которые переселяли сюда крепостных. Так и Макарьевское начало жить и развиваться с появлением конторы князя Голицына. Согласно историко-географическому очерку А. Тухтунова, она находилась на правом берегу, по правую сторону съезда к реке. В конторе жил поверенный князя, слуги и холопы – «в соседних службах». Жильём им служили избы с глинобитным полом, крытые соломой, с печами из глины без труб. Дым выходил через отверстие в потолке, которое после топки закрывали. Крепостные рубили лес, сплавляли его по реке Ветлуге, гнали смолу и дёготь.
Во времена князя Голицына церковникам принадлежало 112 десятин пахотной земли, тройки коней, десятки коров и другой скот, им разрешалась рыбная ловля в р. Ветлуге.

Первая церковь, построенная на средства князя Голицына, стояла на крутом берегу реки Ветлуги, на старом кладбище. После пожара была возведена новая (позже там расположилось лесничество), тоже из дерева. Вторая церковь, украшенная красивой резьбой из липы, была перевезена в Конёво. За шесть лет в Макарьевском была возведена каменная церковь, к которой и по сей день приходят верующие. Самый большой колокол весил 60 пудов (более 980 кг).

И сегодня Макарьевская церковь, освящённая в честь Макария Унженского и Желтоводского, несмотря на разрушения, выглядит торжественно, вызывает внутренний трепет. Благодаря краеведческой работе О. В. Кисаровой, которая с 1980‑х по крупицам собирала информацию, разговаривала со старожилами, сегодня мы можем знать, что происходило в те далёкие годы. Из местной глины делали кирпичи для строительства церкви, один кирпичный завод находился в Кривошеинском овраге, другой – на левом берегу реки. На кирпичах сохранилось клеймо с именем мастера, что служит гарантией качества. Храм был трёхпрестольный, главный – во имя Св. Троицы, правый – в честь Введения во храм Пресвятой Богородицы, левый – во имя преподобного Макария Унженского и мчч. Флора и Лавра.

Огонь несколько раз угрожал и каменной церкви. Так в 20-х годах XX века со второго купола коммунар (в д. Панфилихе были коммуны) вместе с дымарём снимали рой пчёл. Упавшая искра к ночи превратилась в пожар. Глухонемой сторож «Уппа» зазвонил в колокола. Жители всех ближайших деревень прибежали тушить огонь, но все колодцы были осушены. Передавая друг другу вёдра, люди черпали воду из реки. В 50-х годах в шпиль первого придела ударила молния. Он горел около недели, потому что внутри был деревянный, а снаружи окован железным листом. Через несколько лет молния ударила и во второй шпиль, его падение наводило страх. Религиозные люди говорили: «Прогневали Бога!»

В собранных воспоминаниях О. В. Кисаровой читаем: «Незадолго до закрытия церкви были сброшены колокола и разобрана кирпичная ограда для использования кирпича в строительстве фундамента новой Макарьевской средней школы, впоследствии сгоревшей. Внутреннее убранство храма было вывезено. В продажу поступали летние шапки (фески), сшитые из парчовых риз. В школе на некоторых ученических партах можно было увидеть фрагменты икон. После закрытия церкви здание использовалось как склад для зерна. Через кладбище были проложены рельсы, зерно возила небольшая вагонетка прямо к берегу, на реке стояла баржа, и по лотку зерно ссыпали в неё. Многие могилы на прицерковном кладбище были помяты».

Последним священником в Макарьевском был о. Иоанн Сегоцкий. Были арестованы священники по сёлам Поветлужья, распространён слух о заговоре отравления воды в реке с целью уничтожения колхозного скота, проводились ночные обыски с целью обнаружения якобы сбежавших из тюрем священнослужителей. 1937 год считается той роковой отметкой, когда церковь прекратила своё существование.

К сожалению, полная история макарьевщины была утрачена – один из священников писал летопись, которая исчезла после 1930-х годов. Но по сохранившимся документам, а также по словам старожилов Н. А. Олеринского и А. Ф. Владимирова известно, что село получило своё название в честь монаха Макария, который останавливался здесь для отдыха по пути на богомолье.

Досье «ЗВ» — Герасим Борисов (старец Герасим)

Место и дата рождения:
родился в начале XIX века в д. Чертихе Глушковской волости Ветлужского уезда.
Дополнительные сведения:
родители его были уважаемыми людьми в деревне. Детей в семье было много, но выжили только трое: Герасим, Алексей и Аксинья. Герасим отличался скромностью, послушанием и набожностью. В воскресенье и праздники всегда ходил молиться в Макарьевскую церковь. Он молился с таким усердием, что священник обратил на юношу внимание и вёл с ним частые беседы. У Герасима было двое сыновей (по некоторым источникам – трое). Умер старец Герасим приблизительно в 1895 году. Свидетели рассказывали своим потомкам, что хоронили ст. Герасима всем миром. Похоронная процессия тянулась от д. Панфилихи до с. Макарьевского.

Старца Герасима ключик
Дышит на склоне оврага.
Чистый, прозрачный, певучий
Полон живительной влаги.
Надежда Полозова

Преодолевая десятки, сотни и даже тысячи километров люди приезжают поклониться могилке старца Герасима, испить целебной ключевой воды. Ещё при жизни старца разнеслась молва о его способности предсказывать погоду и лечить людей. В открытых интернет-­источниках и в трилогии Е. В. Барулёвой «Мне дорог край родной» описывается множество необыкновенных случаев. Ему приписывается уникальная способность ходить по воде – один рыбак видел, как Герасим шёл, едва касаясь реки ступнями.

В последние годы жизни, когда отдалившись от родных, Герасим жил в старой баньке, было ему видение. Старец, похожий на отца, велел идти в глухой овраг (за огородом), откопать родник и ходить молиться туда. Это положило начало ключикам старца Герасима. Е. В. Барулёва в своей книге пишет: «Мои односельчане (прим. – родом из д. В. Слудка) глубоко верили в целительную силу источника. Женщины, возвращаясь с работы (в то время склоны оврага косили и поля были близко), всегда заходили на ключик помолиться, попить чистой воды и попросить старца Герасима об исцелении своих недугов».

Существует легенда, что Герасим вошёл во время службы в Макарьевскую церковь со словами: «Что вы здесь стоите? Идите на задки, к бане – там Архиерей родился!» 21 марта 1876 года в семье священнослужителя Василия Поздеевского на свет появился сын Александр, которому старец предрёк тяжкий крест. Всю свою жизнь Феодор Поздеевский (в миру Александр Васильевич) «занимал решительную позицию в отношении обновленчества и церковного раскола». Во времена ректорства в Московской духовной академии он пользовался большим авторитетом как строгий монах и аскет, знаток святоотеческого богословия и канонического права. «Высокий, худой, в очках в чёрной роговой оправе, с чёрными, как смола, волосами и острым взглядом, Феодор являлся нам суровым монахом с сильной волей и неумолимым к слабостям мирской юношеской суеты». Воспитанник академии С. Н. Постников говорил, что строгий и сдержанный Владыка ректор в неформальных встречах – в саду или во время прогулки – шутил и улыбался. Философ, писатель А. Ф. Лосев характеризовал его как «Реакционер, твёрдый, все семинаристы трепетали». В последние годы жизни архиепископ Феодор среди ссыльных выделялся не только внешне (носил бороду и длинные волосы), он держался особняком, «был замкнут в себе. Строгость во всём, ко всем, ко всему и, прежде всего, к себе самому искони прославила ректора Московской духовной академии».

Последний день Феодора Поздеевского стал последним и для его двоюродного брата Виктора Ивановича Поздеевского. Священник был расстрелян в той же Ивановской тюрьме. В эти же дни совсем рядом, в Ярославле, в заключении ожидал решения и дядя Александр Поздеевский.

После смерти старца Герасима и до сегодняшнего дня люди заботятся о ключах, очищают, благоустраивают. Но было и время забвения, осквернения – это предвидел и сам Герасим. В советское время источник неоднократно закатывался гусеницами трактора, но живительная вода пробивалась вновь. Правнучка Герасима Елизавета Ивановна Патракова, дочь И. И. Борисова, который сделал первый сруб на ключике, рассказывала много интересного. Однажды старец приснился пожилой женщине, велел найти ключик. «Против моего огорода есть овраг, он выходит к речке, не доходя метра 3–4 до неё из земли родник. Считайте его моим целебным ключиком». Эта старушка жила в другой области, но смогла отыскать И. И. Борисова и поведать о своём сне.

Старец Герасим открыл один ключ, остальные шесть источников были обнаружены Сергеем Андриановичем Зуевым. «Хранитель ключей» источник расчистил, поставил трубу, позже стал обустраивать. «Для многих он особенный, и для меня тоже. Был я тринадцатилетним школьником. Мы с матерью зашли на него, проводив до оврага брата Александра на вой­ну. Берестяной чашечкой из лужицы в несколько пригоршней (такой тогда был ключик) мать испила воды. Капли воды смешались со слезами, горе навек поселилось в материнских глазах: четверых сыночков вой­на унесла. Эта участь постигла не только мою мать… И вот, кажется, в память о них, не вернувшихся, о маме, пришло желание сохранить живую воду источника», – рассказывал о ключе старца Герасима С. А. Зуев. В 1988 году в селе Макарьевском, когда ему потребовалась чистая вода, он заметил сочившуюся из горы воду. Так был открыт ключ священномученика Феодора Поздеевского.

Многим посчастливилось свести знакомство с этим удивительным человеком – С. А. Зуевым. Ещё большая удача – отправиться вместе с ним на ключики. Вот воспоминания о таком событии участников команды Ярославского историко-­родословного общества: «Заглянув в колодец ключа, на мгновение показалось, что он совершенно пуст. По словам старожила, периодически до него доходят подобные жалобы. На самом же деле это обман зрения, возникающий из-за необычайной чистоты и прозрачности воды…

К источникам ведёт одна единственная тропа: Сергей Андрианович является противником удобств и стремится свести их к минимуму, считая, что каждый должен приложить усилия для посещения источников. Это многое объяснило в некоторых его дальнейших комментариях и поступках. Например, когда мы посетили ключи блаженного Герасима, он наотрез отказался воспользоваться сделанными на них помостами и деревянными лестницами…»

Некоторое время назад корреспондент «ЗВ» посетил все ключи – некоторые еле-еле сочатся, по словам О. В. Кисаровой, их затягивает песком. Когда приезжаешь за водой, обязательно встретишь людей с канистрами, бутылями. Здесь царит торжественная тишина, как и на территории Макарьевского храма. В пятницу, 7 августа, здесь собрал православных престольный праздник – Макарьев день.

ЭТО ИНТЕРЕСНО

• У старца Герасима был редкий дар от Господа – дар предвидения. Так, перед смертью он говорил, что скоро будет великая смута в стране (скорее всего, имел в виду революцию).
• Могила старца Герасима – единственное, что осталось от приходского кладбища, уничтоженного в 1930-х.
  Точнее, она тоже была уничтожена, а после – восстановлена. По словам старожил, к разорению погоста привлекались пионеры: ребят заставляли ломать плиты и кресты, сбрасывать их с обрыва в реку Ветлугу.
• Во время работы С. А. Зуева в Макарьевской школе первые камни к источнику старца Герасима были положены школьниками на уроках и во время экскурсий по окрестностям.
• В советское время С. А. Зуев тайком ходил на ключики, чтобы приводить их в порядок. Его трудами святые ключи макарьевской земли пережили второе рождение.
• Старожилы утверждают, именно на зрение хорошо воздействует эта святая вода и благодарили старца Герасима.

До 70-х годов XIX века дети Глушковской волости (к ней относилось и село Макарьевское) обучались дома. Чаще всего в роли учителей выступали священнослужители. По данным историко-­географического очерка А. Тухтунова – в 1868 году, по исследованиям руководителя краеведческого музея Макарьевской школы О. В. Кисаровой – в 1870 году в селе открывается земская школа. Здесь учились дети не менее чем из 30 деревень Гагаринской, Глушковской и Спасской волостей. В основном занятия посещали мальчики. Школа была устроена просто: две классные комнаты, квартира учителя, кухня, где на нарах ночевали ребятишки из отдалённых деревень. Первым директором земской школы стал И. А. Сперанский. В 1887 году в селе была открыта женская ткацкая школа, которая четыре года спустя была преобразована в женское церковно-­приходское училище. Сохранились воспоминания учеников тех лет. Так, например, с 1896-го по 1899 годы в школе училась жительница д. В. Слудка Пашкова. Её учителями были А. Я. Сперанская (на протяжении всей своей жизни она преподавала в Макарьевской школе), П. Н. Второв, законоучитель Я. И. Беляев (отец Яков). Преподавался русский язык, славянское чтение, Закон Божий, Ветхий Завет, чистописание.

После революции 1917 года создаётся единая школа первой ступени. В 1932 году Макарьевская школа преобразуется в школу колхозной молодёжи (ШКМ). Первым заведующим школой был Иван Васильевич Сабуров, учителями – супруги Косаревы, А. И. Голубцова, Ю. Н. Сабурова, старейший учитель А. Ф. Владимиров. Так о школе вспоминал А. Тухтунов: «Мне посчастливилось быть в числе первого набора ШКМ. Накануне 1 мая 1933 года в школе появился барабан. И когда школьники, построившись в колонну, направились в д. Скрябино к сельсовету на митинг, впереди шагал барабанщик и громко выбивал походную дробь. Этим барабанщиком был я, сын члена коммуны им. Калинина…» С 1933 года школой руководил Г. Н. Беляев. В школе стали работать новые учителя: В. Ф. Чиркин, супруги Кораблёвы. Учителем по труду стал хороший столяр А. Н. Громов.

На въезде в Макарьевское стояла огромная деревянная двухэтажная школа. По воспоминаниям А. И. Быстрова, рядом с ней находилась старая школа постройки царских времён, «в которой учились наши деды и отцы. Порой идёшь с папой в магазин, а он указывает на окно, у которого сидел за партой. Много лет я хранил свидетельство об окончании четырёх классов (с хорошими оценками) с сургучной печатью». Эти воспоминания можно прочесть в материале «Наше село» («Земля ветлужская», № 120 от 6 октября 2012 г.). В конце 1940-х – начале 1950-х двухэтажная школа сгорела.

О пожаре в школе вспоминает Н. И. Замашкина, сегодня жительница д. Скрябино: «Помню, горела двухэтажная школа, кажется, в первом классе я была. Сторож прибежал, кричит: «Горит! Горит!» Сначала сказали, что конюшня, потом – нет, школа. Мы прибежали, она уже вся почти занялась, из библиотеки только сумели вытащить несколько книжек, вываливали в окошко. Учительница вышла с большой иконой, что-то читала. И вроде как ветер в другую сторону подул, повернулся от школы. Утром директор, Василий Васильевич Бирюков, собрал линейку. Сказал, что сегодня не учимся, а завтра приходите все в школу. Рядом с домом фельдшера Бояринова был большой дом, там я два года училась, а потом нас перевели (в старую школу)».

В своём материале «Макарьевская интеллигенция» А. Тухтунов воскресил имена послереволюционных поколений интеллигенции Александры Яковлевны Сперанской, Веры Петровны Шутовой, Константина Дмитриевича и Елены Александровны Кораблёвых, Владимира Фёдоровича Чиркина и других. С теплотой он вспоминает об Алексее Флавиче Владимирове, который делился своими знаниями и умениями с детьми. Мечтал стать художником, много рисовал и этому учил своих учеников. Для картины он выпиливал из бревна овальную досочку, сушил, грунтовал и накладывал краски. Создал прекрасную, по тем временам, мастерскую, где самодельными инструментами на уроках труда его ученики делали рейсмусы, угольники, табуретки, скамейки и т. д. А. Ф. Владимиров занимался пчеловодством, водил школьников на пасеку, участвовал в драмкружке учителей ШКМ. Когда ставились инсценировки по Чехову, снабжал «артистов» костюмами из своего дореволюционного гардероба (фраки, цилиндры).

Своими воспоминаниями об учёбе в Макарьевской школе с 1964-го по 1971 годы (со 2 по 8 класс) поделилась Галина Кинозерова: «Первое сентября. Из всех деревень весёлой гурьбой идут школьники в свою любимую Макарьевскую школу. Все выстраиваются на торжественную линейку за зданием школы. Нарядные девчонки в форменных платьицах, в белых фартуках, мальчишки в форме или просто в брюках и светлых рубашках, все пионеры в красных галстуках. Торжественно выносится Красное знамя. Звенит первый звонок для первоклашек.

У начальных классов учебный год начался, а ученики с пятого по восьмой класс две недели, а то и весь сентябрь помогают колхозу «Маяк» в уборке картофеля. Иногда учеников посылали на уборку льна. Трудились мы с девяти утра и часов до двух дня. Работали весело, наперегонки, кто больше вёдер соберёт картошки. Кормили нас прямо в поле, обед привозили на телеге. В школе был свой участок, где были посажены овощи, кустарники смородины и крыжовника. И ещё – в школе «жили» кролики, во время отработки дети за ними ухаживали. Со школьного участка овощи шли в столовую, там нас весь учебный год кормили бесплатно. Осенью в столовой мы сами шинковали для засолки капусту, конечно, под присмотром учителя труда и повара. К каждому празднику был подготовлен концерт. Учителя с давних времён, ещё при жизни фельдшера Василия Петровича Саблина, руководителя макарьевского художественного коллектива, участвовали в художественной самодеятельности. Галина Ивановна Хухрина, классный руководитель моего класса, с нами проводила репетиции после уроков – спектакли, сценки, стихи, акробатические пирамиды готовили к каждому концерту, обычно на третий или четвёртый ряд пирамиды у нас взбиралась Галина Дунаева, она была самая маленькая по росту. В школе был кукольный театр, Пётр Васильевич Каретников, несмотря на то, что с фронта вернулся без правой руки, из глины лепил куклы для театра. Одежду для них шила супруга Петра Васильевича. Особенно на большой перемене мы любили бегать в магазин за дешёвой, но необыкновенно вкусной карамелью, печеньем. А в конце шестидесятых зимой стали привозить в магазин мороженое в брикетах. Так и шли наши школьные годы, мы учились, трудились и участвовали в школьной самодеятельности».

ЭТО ИНТЕРЕСНО

• С образования земской школы до 1917 года за её партами обучались от 50 до 110 учащихся. В 1884 году здание сгорело, в этом же году было построено новое.
• В с. Макарьевском летом функционировал пионерлагерь, куда приезжали дети из Ветлуги.
• По дороге на экзамен в школу ученики заходили и брали на удачу земельку с могилки старца Герасима.

Первым фельдшером в селе был И. М. Бояринов, поселившийся здесь до революции. Так о нём пишет А. Тухтунов: «Это был полный, среднего роста человек. Зимой и летом он признавал только валяную
обувь, обшитую кожей. Работал много, не считаясь со временем. Школьники толпами ходили к нему за порошками от кашля. Иван Михайлович щедро оделял их осолодкой (сахара тогда не видели)». С 1938 года в медпункте работал В. П. Саблин, родом из Верхней Слудки. Его А. Тухтунов называет образцом интеллигентности. Несмотря на юный возраст, фельдшер сразу заслужил доверие населения. Возможно, это в немалой степени связано с его внешностью: небольшого роста, с округлым брюшком, степенный – походил на доктора в представлении сельских жителей. Он был организатором и руководителем самодеятельного художественного коллектива, куда привлекались учителя, культработники, колхозники (в это время медпункт уже перевели в Раздерягино). «Дом Саблиных стоял напротив нашего дома (в В. Слудке – прим. автора), и я помню, как доктор Вася (так любовно называли его в нашей деревне) оказывал помощь всем нуждающимся. До больницы было далеко, а ходить в Ветлугу крестьянам было некогда, вот и обращались со всеми болячками к Василию Петровичу. И зубы удалял, и кровь останавливал, и раны обрабатывал, и роды принимал», – такие воспоминания остались у местной жительницы Е. В. Барулёвой.

В с. Макарьевском, как и во всех других близлежащих деревнях, главное зимнее занятие – заготовка леса: до революции – по найму у лесопромышленников, после – в государственных лесных хозяйствах. Мужское население семьями и артелями отправлялось в лес на несколько недель с запасом хлеба, солёных огурцов и капусты. Жили обычно в бараках. У левого берега напротив села строили беляны, комплектовали соймы, грузили баржи.

Великая Отечественная вой­на ворвалась в жизнь сельчан разрушительной силой. Ветеран педагогического труда С. Н. Спирина на страницах районной газеты (№ 49 от 27 апреля 2000 года) в материале «Земляки-­макарьевцы» вспоминает тех, кого не пощадила вой­на, чьи разрушила семьи и судьбы. В годы вой­ны в селе наполовину поредели ряды учительского коллектива. Во время работы директора Макарьевской школы В. В. Бирюкова, потерявшего на фронте ногу, перед школой стоял памятник с табличкой с именами воинов-­земляков. К сожалению, с открытием школы в д. Скрябино памятник был разрушен.

Даже спустя время в школе ощущался недостаток педагогов. Когда в 1978 году в село приехали молодые специалисты, здесь работали директор А. Баусов, П. Панфилова (преподавала русский язык, перешла на историю), Н. Баринова (математика), И. Дурнева (начальные классы). Этими специалистами были Анна Михайловна и Пётр Петрович Шарко. Позже приехали Л. А. Волкова, Г. Д. Веселова, супруги Муретовы, В. Ю. Зайцев.

– У меня остались тёплые воспоминания о Макарьевской школе. Она положила начало нашей трудовой деятельности. Вспоминается директор Александр Михайлович Баусов. Его любимая фраза была, когда ученики не соблюдали дисциплину: «Вы для чего заканчивали институты? Я вам налажать дисциплину не буду», – с улыбкой вспоминает А. М. Шарко. – Мы все были большой семьёй, потому что на базе школы существовал интернат, где жили дети из отдалённых деревень. До наступления холодов они на велосипедах ездили домой, а потом заселялись в него, как в муравейник. Приходили сюда после занятий; их кормили завтраком, обедом и ужином. Мы подрабатывали воспитателями на время приготовления уроков, допустим с двух часов дня до шести, далее приходили другие воспитатели, спать их укладывала ночная няня. Мне запомнились братья Гороховы, Иван Шаранов, сёстры Колосовы, Света с Ниной, Дубиновы из Пегарихи. Не забуду День пионерии, который отмечался 19 мая. В этот день мы отправились на смотр строя и песни знамённых групп на набережной Ветлуги. Утром должны были вернуться на пароходе домой, но рейс отменили. Мы собрали некоторую сумму, уговорили работников пароходика, живших в гостинице, отвезти нас в Макарьевское. А выпал такой слой снега! Мы бежим, нас Пётр Петрович встречает, мы все, человек семь, ввалились в нашу небольшую квартирку, кашу гречневую сварили, чаем детей напоили, родители вещи тёплые принесли. Естественно снег к обеду уже растаял. Всё это была наша молодость, были трудности, препятствия, но мы всё преодолевали. Помню, бездорожье, огромные осенние лужи, и ты едешь на «Беларусе» среди фляг – сейчас такое только в кино показывают. Мы ходили пешком в Ветлугу, чтобы провести выходные. В субботу снимали номер в гостинице, ходили в баню, вечером – в кино. Утром шли на рынок, в магазины, потом отправлялись в своё родное Макарьевское. Я проработала в школе до 1984 года, потом ушла в детский сад, супруг – до 1986-го. Но так приятно, что ученики Макарьевской школы помнят нас, радуются встрече, интересуются здоровьем. Мы в свою очередь радуемся их успехам. О том времени остались только добрые воспоминания.

Родным село стало и для В. Г. Карнизова. Родом он из д. Скрябино, в 60-х прошлого столетия переехал сюда с матерью. Потом уехал учиться на Сяву, служил в армии. Спустя годы вернулся «ненадолго» в Макарьевское, да так до сих пор и живут здесь супруги Карнизовы – Вадим Григорьевич и Любовь Геннадьевна.

– Прикипел, – признаётся он, – мне нравятся тишина, покой. Я, когда в Ветлугу приезжаю, устаю, не говоря уже о Нижнем Новгороде. Больше 40 лет отдал лесничеству, дети по моим стопам пошли. Всё начиналось здесь, в Макарьевском… А какие гулянья здесь были! После Пасхи несколько выходных люди приезжали из окрестных деревень и из города на мотоциклах и велосипедах. Воскресенья так и называли – гулящие. Все цветы, всю сирень обламывали.

– Широко отмечался в селе Макарьев день, – вспоминает местная жительница Н. И. Замашкина. – Народу шло видимо-­невидимо, приезжали многие накануне, стелили ­что-нибудь на полу в церкви. И не спали всю ночь – разговаривали. Жизнь в селе бурлила. Много лесников было, работу свою выполняли на лошадях, потом уже на машинах. В селе был большой магазин, где продавали и продукты, и промтовары. Дороги не было, хлеб довезут до Панфилихи, и мы ходили за ним с рюкзаками. Весной возили хлеб на пароходе, мы помогали сгружать – всё перетаскаем в магазин. Баржи ходили, пароход до Шарьи: пустошане, барановцы – все шли на него. Много было народу, всех увозил пароход…

Сегодня дороги построены, баржи уже не ходят, магазин лет пятнадцать закрыт, лесничество стало централизованным. С каждым годом углубляется и зарастает овраг в селе – теперь некому его расчищать. Раньше здесь была дорога, по которой ездили на Сяву и на сенокос.

– Теперь за хлебом ездим в Скрябино – мы на «колёсах», поэтому привозим и соседям. Всё население Макарьевского: мы, Карнизовы, Тюльнёв, его сын с семьёй. Остальные дома – в основном фазенды, – пояснил В. Г. Карнизов.